Фролов Н. В., Фролова Э. В.

Напротив ковровского вокзала, рядом с пешеходным переходным мостом через железнодорожные пути ныне стоит выстроенное из красного кирпича здание довольно странной архитектуры. Мало кто из проходящих мимо знает, что это бывшая Феодоровская или Заведенская церковь. И уже почти никто из ковровчан не может представить изуродованный поздними перестройками храм в прежнем его великолепии. Идут года, старожилы понемногу уходят, а несколько сохранившихся старых фотографий, на которых запечатлена церковь, мало кому известны.

Историю этого храма надо начинать с 1862 г. Именно тогда в Коврове началось строительство железнодорожных мастерских. Мастерские эти предназначались для ремонта подвижного состава — паровозов и вагонов — Московско-Нижегородской железной дороги. Сегодня даже трудно представить, что каких-нибудь 150 лет назад в пределах Владимирской губернии путями сообщения служили лишь грунтовые, ухабистые тракты, труднопроходимые весной и осенью из-за грязи, а летом тонувшие в облаках пыли. Даже после открытия в 1840 г. движения по новому шоссе от Москвы до Нижнего Новгорода потребность в железной дороге оставалась по прежнему велика. Из года в год рос объём перевозок людей и грузов, возрастали требования к скорости передвижения. Еще в конце 1840-х гг. существовал проект постройки железнодорожной линии Москва-Нижний Новгород. Тогда дорогу предполагали провести через Владимир и Муром, минуя Ковров. Но этот проект не был осуществлен. Насущную необходимость развития внутренних путей сообщения выявила и неудачная для России Крымская война 1853–1856 гг. В это время одной из первоочередных задач российского правительства стала организация строительства железных дорог в стране. 26 января 1857 г. император Александр II утвердил устав «Главного общества российских железных дорог». Этому обществу передавалась концессия на строительство и эксплуатацию новых железнодорожных линий. Деятельность «Главного общества…» финансировалась французскими банками, а возглавлял его начальник штаба гвардейского корпуса генерал-адъютант Эдуард Трофимович Баранов (1811–1884), личный друг царствовавшего императора. Общество выстроило несколько железнодорожных линий в России, но самым важным его предприятием стало устройство железной дороги в 410 верст между Москвой и Нижним Новгородом — крупнейшими торгово-промышленными центрами России. Работы по сооружению этой дороги начались весной 1858 г. Первый участок пути между Москвой и Владимиром был открыт для движения поездов 14 июня 1861 г. Полностью же дорогу открыли только через год — 1 августа 1862 г.

При строительстве дороги для ремонта подвижного состава было запланировано учреждение так называемых центральных железнодорожных мастерских. Их решено было возвести при станции Ковров-1, в полуверсте к югу от тогдашней границы города Коврова, проходившей по нынешней улице Свердлова. Выбор места строительства определялся самим названием «Центральные мастерские»: станция Ковров-1 находилась почти посередине Московско-Нижегородской железной дороги. Газета «Владимирские губернские ведомости» писала в мае 1876 г. об истории создания мастерских: «Для исправления и возобновления подвижного состава Московско-Нижегородской ж. д. построены центральные мастерские почти посередине линии, на 237-й версте от Москвы, у Ковровской станции, близ уездного города Коврова, на р. Клязьме. Причины, побудившие избрать это место для построения центральных мастерских следующие: удобство местности для расположения строений и путей, дешевизна земли, строительных материалов и топлива, близость к судоходной реке и возможность иметь мастеровых и рабочих, так как во Владимирской губернии металлическое и столярное производство развиты». В просторечьи мастерские называли «механическим заведением».

Долгое время считалось, что железнодорожные мастерские, от которых ведет свою историю нынешний экскаваторный завод, были основаны в 1861 г. Между тем, в действительности, принятие этого года в качестве исходного ничем не обосновано. Из различных источников выявляется достаточно четкая последовательность строительства мастерских. Много лет прослуживший на железных дорогах инженер И. Ф. Рерберг в своей книге «История эксплуатации Московско-Нижегородской железной дороги за первые XXV лет», изданной в Москве в 1887 г. писал: «…в 1861 г. были основаны временные железнодорожные мастерские для ремонта подвижного состава», но эти временные мастерские находились в Москве. 06 этом у Ререберга сказано буквально следующее: «При открытии дороги [2 августа 1862 г.] центральные мастерские далеко не были окончены и ремонт подвижного состава производился в Москве, во временной мастерской, в деревянном сарае. [Центральные] мастерские были окончены и развивались уже по открытии дороги».

Корреспондент газеты «Московские ведомости» М. Никольский в материале, опубликованном в этой газете 17 августа 1862 г., сообщал из Коврова: «В прошедшем году [1861] городское общество продало французам за ничтожную цену гористое пустопорожнее место, из которого «Общество железных дорог» добыло камня на 20 тысяч [рублей], если не более. Обманутые в своих расчетах, жители Коврова не хотели уже продать «Обществу железных дорог» земли, потребной для устройства механического заведения. Они опасались, чтобы «Общество…» на покупаемой земле не стало опять разрабатывать камень».

Документы Российского государственного исторического архива в С.-Петербурге свидетельствуют, что в первой половине 1862 г. был приобретен у города земельный участок, исходя из особенностей которого был «в августе 1862 г. разработан проект размещения постоянных железнодорожных мастерских в Коврове». Тот же М. Никольский 25 августа 1862 г. писал в «Московских ведомостях»: «Надобно надеяться, что с устройством механического заведения близ Коврова на линии Московско-Нижегородской железной дороги, потребуются рабочие руки всех возрастов».

Только в конце лета — начале осени 1862 г. начались работы по строительству мастерских в соответствии с составленным проектом. Работы велись под наблюдением главного инспектора частных железных дорог России генерал-майора барона Андрея Ивановича Дельвига, который 8 мая 1863 г. доносил в Петербург: «Строения для мастерской в Коврове осенью прошлого года покрыты крышею, окна и двери еще не вставлены… В мастерских в настоящее время производится установка механизмов для передачи движения. Кузница при мастерских еще не покрыта, железные стропила, однако, поставлены и поддерживаются временными подпорами. Основание вагонного здания при мастерских еще не выведено до поверхности земли».

Работы по строительству мастерских и размещению в них необходимого оборудования велись в течение всего 1863 г. 30 декабря того года барон Дельвиг сообщал: «В мастерских в Коврове [лишь] недавно установлены машины и инструменты, и почему [до этого] подвижной состав не мог быть своевременно направляем». Только в 1864 г. Ковровские мастерские приступили к работе, но достройка их велась вплоть до 1865 г. С 1865 г. мастерские стали работать на полную мощность.

Информация об отремонтированных в них паровозах, вагонах и осях с колесами стала поступать с 1864 г., о чем писал И. Ф. Рерберг: «в 1864 и 1865 гг. по открытии центральных мастерских отремонтировано значительное число паровозов». Первый самостоятельный начальник мастерских инженер Вацлав Рехневский был назначен также только в 1865 г., до этого мастерские находились в ведении Управления дороги.

В то время железнодорожные мастерские являлись крупнейшим промышленным предприятием Коврова и одним из значительнейших заводов Владимирской губернии. Одновременно с возведением производственных помещений велось строительство домов для рабочих и служащих мастерских. В первые десятилетия существования мастерских там работало более 700 человек, из них многие имели семьи и селились близ «заведения». Поселок мастеровых стали называть «Заведенским». Постепенно он слился с городскими кварталами.

Духовные потребности россиян того времени требовали обязательного посещения православного храма. Мастеровые ходили на богослужение в единственный тогда в Коврове Христорождественский собор. Кроме него в городе имелась только кладбищенская церковь во имя св. Иоанна Воина, которая, однако, не была приходской. В собор приходили жители всего Коврова, в храме царила теснота, давка и духота Два соборных священника не успевали исправлять требы, не имея физической возможности уделять сколько-нибудь значительное время кому-либо из своих многочисленных прихожан. Кроме того, рабочие не всегда успевали ходить в собор, так как он находился довольно далеко от мастерских. Поэтому почти сразу после создания механического заведения у мастеровых появился замысел построить свой храм.

Решающим событием, подтолкнувшим к воплощению этих замыслов в жизнь, стало покушение дворянина Саратовской губернии народовольца Д. В. Каракозова на императора Апександра II 4 апреля 1866 г. в С.-Петербурге. В тот день государь после обычной прогулки в Летнем саду в сопровождении своих племянников герцога Николая Лейхтенбергского и принцессы Марии Баденской садился в коляску. В этот момент неизвестный человек из толпы народа, собравшегося по обыкновению приветствовать царя, выстрелил в императора из пистолета. Однако бывший рядом со злоумышленником крестьянин Осип Комиссаров ударил убийцу по руке с пистолетом и пуля пролетела мимо. Весть о чудесном спасении монарха быстро разнеслась по всей империи. Ковровские мастеровые обратились к инспектору Московско-Нижегородской железной дороги подполковнику корпуса инженеров путей сообщения А. Казначееву с прошением следующего содержания:

«День 4 апреля 1866 года ознаменовался великим чудом над любимейшим Монархом России; в память этого события во всех концах Империи установлено вообще торжество, строются храмы, часовни и учреждается многое другое, соображаясь с тем, что и где более может принести пользы и внушить уважение к Верховной власти. Движимые чувством любви и преданности к обожаемому Монарху верноподданные Его, мастеровые Ковровского механического заведения вверенной Вам линии, чтобы увековечить совершившееся в этот день чудо, поручили нам заявить общее свое желание Вашему Высокоблагородию устроить при Ковровских мастерских, в память события 4 апреля, Православный храм, который при всем том был бы для нас очень полезен, а по условиям местности очень необходим. По дальности от мастерских Ковровского Христорождественского храма и по тесноте его, мастеровые не имеют возможности часто бывать при Богослужении, от чего может упадать религия и нравственность их; а нравственное ослабление всегда влечет за собою пороки всякого рода, что вполне доказал день 4 апреля. Имея собственный храм, мы были бы в полной возможности иметь и свой причт, состоящий из священника и причетника, который (причт) также необходим для нас, потому что два градских священника по многолюдству своего прихода не успевают своевременно исправлять у нас треб, даже не терпящих промедления, а в других духовных требах мы чаще всего должны себе отказывать, от чего оскорбляется христианское чувство и напрасно теряется дорогое для каждого мастерового время. Мысль об устройстве храма при мастерских была подана еще бывшим председателем в Совете Управления графом Барановым, — и мастеровые за счастие бы сочли выполнить оную, в воспоминание об избавлении от угрожавшей опасности Государя Императора в день 4 апреля 1866 года, на свои добровольные приношения и всех служащих по линии, прося на то содействия Вашего Высокоблагородия и разрешения открыть подписку по вверенной Вам линии».

Инспектор дороги А. Казначеев с живым сочувствием отнесся к благочестивому желанию мастеровых и обратился за дозволением на постройку храма к светским и духовным властям. Вместе с прошением мастеровых он изложил и те данные, которые должны были послужить обоснованием обеспеченности причта нового храма. В пользу устройства церкви при мастерских приводились веские аргументы. Во-первых, мастерские требовали постоянных рабочих не менее 600 человек, и для них к тому времени Главное общество Российских железных дорог уже начало строительство дома и казармы для жилья. Предполагалось, что со временем при мастерских возникнет рабочая слобода со своим храмом и школой, учрежденной для детей рабочих тем же Главным обществом. Во-вторых, Ковровские мастерские были первыми такого рода в России, до их образования различные части для железнодорожного подвижного состава выписывались из-за границы. Поэтому будущность мастерских гарантировалась, а вместе с тем — и обеспечение церкви и причта. В-третьих, новый храм будут посещать не только мастеровые, но и все служащие по железной дороге Москва-Нижний Новгород, большинство которых значительную часть времени проводят в дороге.

После подробного рассмотрения Владимирское епархиальное начальство признало основательными как прошение мастеровых, так и изложенные инспектором соображения относительно целесообразности открытия нового прихода. Но для окончательного решения вопроса требовались точные сведения из каких именно источников и в каком размере предполагалось производить обеспечение причта. Выяснилось, что Ковровское мастеровые православного вероисповедания в пользу нового храма готовы жертвовать по 1 копейке с получаемого ими каждого рубля, что в общей сложности должно было составить более 1000 рублей в год. Такое обеспечение епархиальное начальство признало вполне достаточным и надежным, определив при этом из означенной суммы священнику 560 рублей, а псаломщику 240 рублей в год, остальные же деньги в сумме 200 рублей предполагалось использовать на содержание церкви.

Между тем во время визита Александра II во Францию 25 мая 1867 г. в Булонском лесу под Парижем на него было совершено новое покушение. Когда царь в сопровождении императора французов Наполеона III возвращался с устроенного в его честь смотра французских войск на Лоншанском поле поляк-эмигрант Березовский стрелял из пистолета в российского императора, но промахнулся, ранив лишь лошадь французского шталмейстера, ехавшего рядом. Этот случай чудесного спасения жизни государя от угрожавшей опасности еще более утвердил ковровских мастеровых в стремлении устроить свою церковь. С того времени они открыли подписку по всей линии Московско-Нижегородской железной дороги для сбора добровольных подаяний на постройку храма при Ковровских мастерских.

9 декабря 1867 г. владимирское епархиальное управление сделало представление в Св. Синод о строительстве нового храма, а уже 22 февраля 1868 г. было получено синодальное разрешение на устройство церкви при Ковровских мастерских с образованием при ней особого прихода и определением к ней причта. Об усердии ковровских мастеровых, решивших построить храм, обер-прокурор Св. Синода граф Дмитрий Андреевич Толстой доложил императору, и Александр II «на всеподданнейшем докладе по сему предмету… изволил написать собственноручно: «Благодарить».

К августу 1868 г. проект на построение каменной церкви при Ковровских мастерских был утвержден в строительном отделении Владимирского губернского правления. Автором проекта был епархиальный архитектор Николай Андреевич Артлебен, который позже спроектировал и здание ковровского Спасо-Преображенского собора. Работы по постройке храма начались в конце 1868 г. и велись под руководством специально избранного комитета из трех лиц: директора Управления Шуйско-Ивановской железной дороги Ивана Андреевича Бусурина, инспектора Московско-Нижегородской железной дороги А. А. Казначеева и начальника Ковровских железнодорожных мастерских О. Б. Шуберта. Непосредственно постройкой занимался И. А. Бусурин. Как уже говорилось выше, церковь строилась исключительно на пожертвования рабочих и служащих мастерских и железной дороги. Возможно, именно постепенным поступлением средств объясняется продолжение строительства в течение долгих шести лет. В основном мастеровые давали по 25, 50, 70 копеек, редко кто рубль. О храме так и говорили, что он выстроен на рабочие пятачки. Но российские деньги тогда котировались высоко и на копеечные вклады можно было соорудить каменный храм. Всего было собрано 19829 рублей 86 копеек. Еще около 13 тысяч рублей пожертвовал И. А. Бусурин. Все пожертвования записывались в огромную, переплетенную в кожу книгу. Вплоть до начала 1950-х гг. она сохранялась в заводоуправлении Ковровского экскаваторного завода. Впоследствии эта книга была утеряна.

К концу 1874 г. здание церкви, выстроенное из красного кирпича в так называемом «русском романтическом стиле» было готово. Купола, крытые кровельным железом, выкрасили в серебристый цвет. И. Ф. Рерберг в 1887 г. так описывал новопостроенную церковь: «Церковь построена из кирпича, с облицовкою цоколя и карнизов белым известняком местной породы. В плане она имеет форму квадрата с прямоугольными пристройками с трех сторон и полукруглою с четвертой стороны для алтаря. Над входным портиком с западной стороны устроена колокольня, на которую ведет внутренняя лестница; над среднею квадратною частью выведен купол диаметром в 5,5 сажен, с фонарем в средней его части, диаметром в 1,5 сажени. Стены церкви и купол внутри оштукатурены».

До весны 1875 г. продолжались работы по внутренней отделке и благоустройству храма. Они велись под началом первого по времени церковного старосты инженера-технолога мастерских Михаила Яковлевича Косых, занимавшего этот пост с 1875 по 1881 гг. Иконостас, выполненный в древнерусском стиле, клиросы с киотами, шесть местных подсвечников и три паникадила (большое посередине храма с 36 свечами и два по бокам с 18 свечами каждое) были выполнены самими мастеровыми из березы, отполированы с отделкою ореховым деревом и украшены резьбою. Одновременно с возведением здания храма выстроили деревянный одноэтажный на каменном основании крытый железом дом для причта. В нем находились помещения для священника, псаломщика и церковного сторожа. Но позже для священника срубили новый большой деревянный дом, в котором в советское время находилась железнодорожная больница. От церкви к этому дому была насажена липовая аллея. Сильно разросшиеся деревья частично стоят и сегодня.

Новый храм решено было наименовать в честь Феодоровской иконы Божией Матери. Эта икона считалась небесной заступницей царствовавшего Дома Романовых. По преданию она была написана св. евангелистом Лукой, но как попала на Русь — неизвестно. Судьба иконы тесно связана с историей русского государства и восшествием на престол первого царя из династии Романовых Михаила Федоровича. По преданию, до 1237 г. эта икона находилась в городе Городце на левом берегу Волги, основанном князем Юрием Долгоруким в середине XII столетия на месте селения Малый Китеж. Внук этого князя Юрий II Всеволодович устроил в Городце Феодоровский монастырь, в память чуда, сотворенного иконой Божией Матери, стоявшей в часовне, построенной неведомо кем и когда. Зимой 1237–1238 гг. Городец был разорен монголо-татарами Батыя, его жители перебиты, храм, где хранилась икона Феодоровской Божией Матери сожжен. 16 августа 1239 г. во время охоты в лесу вблизи Костромы великому князю владимирскому Ярославу II Всеволодовичу чудесным образом явилась икона Феодоровской Божией Матери. С великой честью при большом скоплении народа эту икону перенесли в Кострому в соборный храм во имя св. великомученика Феодора Стратилата. Когда оставшиеся в живых купцы из Городца увидели Феодоровскую икону в костромском соборе Феодора Стратилата, они узнали в ней образ из Городца. В честь Феодоровской иконы Божией Матери был установлен праздник 16 августа — день обретения иконы. Через некоторое время князь Ярослав Всеволодович благословил чудотворной иконой своего второго сына Александра (будущего Невского), вступившего в брак с полоцкой княжной Брячиславой. Впоследствии икона перешла к младшему брату Александра Невского Василию Ярославичу, по прозвищу Квашня, получившему Кострому в удел от отца. Три раза сгорали храмы, в которых находилась икона Феодоровской Божией Матери, но каждый раз чудотворный образ оставался невредимым. Когда в 1260 г. Костроме угрожало татарское нашествие, князь Василий Ярославич выступил против врагов со св. иконою. Пораженные исходившим от образа необыкновенным сиянием, начавшим подобно огню жечь татарские полчища, супостаты обратились в бегство.

В начале XVII века было установлено еще одно торжественное чествование Феодоровской иконы Божией Матери — 14 марта. В этот день в 1613 г. состоялось призвание на царство Михаила Федоровича Романова. Он был избран царем на Земском соборе в Москве 21 февраля 1613 г. Новоизбранный государь жил тогда вместе с матерью в Костроме в Ипатьевском монастыре. 14 марта посольство из Москвы с торжественным крестным ходом, с иконами, принесенными из Москвы, и с Феодоровской иконой Божией Матери из Костромы подошло к Ипатьевскому монастырю. Навстречу процессии вышла инокиня Марфа со своим сыном Михаилом Романовым и, взяв его за руку, упала на колени перед чудотворной Феодоровской иконой: «Тебе, о Богомати, в Твои пречистыя руце предаю чадо мое, наставь его на путь истинный!» День 14 марта, когда юный Миахил Романов, отдав себя под небесное покровительство Божией Матери перед чудотворной Феодоровской иконой, согласился принять царский венец, празднуется Русской Православной Церковью в честь Феодоровской иконы Божией Матери.

Освящение новоустроенной церкви в честь Феодоровской иконы Божией Матери при Ковровских железнодорожных мастерских было назначено на 25 мая 1875 г., в память о событиях 1867 г. Накануне, 24 мая в 12 часов из Владимира отправился экстренный поезд, доставивший в Ковров архиепископа Владимирского и Суздальского Антония (Павлинского). В Коврове его встретил местный благочинный протоиерей Сила Алексеевич Архангельский, в сопровождении которого архиерей посетил новоустроенный храм. Долго и внимательно Преосвященный осматривал его внутри и снаружи и остался весьма доволен увиденным. После того он посетил и городской Христорождественский собор. В 6 часов в новом храме началось всенощное Богослужение, которое совершали ключарь Владимирского кафедрального Успенского собора священник Иоанн Васильевич Благонравов, священник Ковровского Христорождественского собора Алексей Григорьевич Радугин, священник новой Феодоровской церкви Иоанн Алексеевич Соколов и один из московских священников, имевший прихожанами служащих на Московском вокзале Московско-Нижегородской железной дороги. На литию и величание выходил сам Преосвященный.

Утром следующего дня в 9 часов 30 минут, после продолжительного звона, началось освящение храма, которое совершал архиепископ Владимирский и Суздальский Антоний с теми же священниками. При этом священнодействии присутствовали высокие гости из Владимира, сам губернатор генерал-лейтенант Владимир Николаевич Струков, чиновники из управления Московско-Нижегородской железной дороги, а также начальство Ковровских железнодорожных мастерских. Кроме прихожан-мастеровых, народу собралось великое множество. После совершения освящения тотчас же в новоосвященном храме началась Божественная литургия, которую совершил Преосвященный. Очевидец писал об этой службе: «Трудно передать душевное состояние молившихся здесь мастеровых и служащих по железной дороге. Это была первая литургия в новом храме, построенном на их трудовые деньги, а труд их, всем известно, — труд нелегкий, нередко соединенный с опасностью жизни. Первый раз здесь приносилась за них бескровная Жертва, приносилась самим Архипастырем, который благословил их на святое дело храмоздания и только что совершил освящение нового храма. Глубже всякого другого они понимали и чувствовали это, — и слезы благодатной радости струились по лицам многих из них». Завершилось торжество по случаю освящения храма обедом, устроенном в конторе при мастерских.

Первоначально причт новоустроенного храма состоял из священника и псаломщика. Позже в состав причта был введен диакон. Первым настоятелем Феодоровской церкви стал выходец из рода священнослужителей Иоанн Алексеевич Соколов. Родился он в семье дьячка Владимирской епархии в 1840 году. В возрасте 22 лет Иоанн Соколов окончил Владимирскую духовную семинарию одним из первых учеников. Службу священником в Коврове он начал в 1864 году, когда сочетался браком с дочерью бывшего настоятеля Христорождественской церкви Михаила Матвеевича Туторского Ольгой Михайловной. Однако служба о. Иоанна в ковровском храме продолжалась недолго. В 1865 году повсеместно была проведена церковная реформа, в результате которой произошло сокращение церковных штатов. Под такое сокращение попал и И. А. Соколов. Заштатным священником он пробыл до 1870 года. В этом году Ковровская Христорождественская церковь была переименована в соборную, вследствие чего вырос и её причт. 18 сентября 1870 года Иоанна Алексеевича Соколова вновь определили священником в Ковровский собор.

Но и оставаясь за штатом, И. А. Соколов не оставался без места. С 1865 года он стал преподавать Закон Божий в училище при механическом заведении железной дороги, а когда при Феодоровской церкви открыли приходскую школу, он и там исполнял должность законоучителя, получая от Главного Общества Российских железных дорог жалованье по 420 рублей в год. Когда в 1868 году в Коврове был образован строительный комитет по устройству Феодоровской церкви, то о. Иоанн с момента основания и до завершения работ состоял его постоянным членом. 23 мая 1875 года И. А. Соколов был переведен к Феодоровской церкви во священника. Являясь уже настоятелем новоустроенного храма, Иоанн Алексеевич неоднократно по выбору духовенства от десяти причтов проходил должность депутата съезда уполномоченных Владимирского училищного округа. Епархиальное начальство не оставляло без внимания усердную службу священника нового ковровского храма. В декабре 1873 года о. Иоанн был награжден набедренником, а в апреле 1879 года — скуфьей. За годы своей службы настоятель Федоровской церкви получал неоднократно благодарности от епархиального начальства и от Св. Синода. Более 24 лет священствовал Иоанн Алексеевич Соколов в церкви при железнодорожных мастерских. 30 сентября 1898 года он скончался в возрасте 58 лет и был погребен на Ковровском городском кладбище при церкви Иоанна Воина.

После кончины И. А. Соколова в Феодоровскую церковь был определен новый священник — Николай Александрович Преображенский. Он также являлся выпускником Владимирской духовной семинарии, которую окончил в 1888 г. одним из лучших студентов. Благодаря своим блестящим способностям он в 1892 г. поступил в Московскую духовную академию, которую в 1896 г. также успешно окончил, получив степень кандидата богословия. Если бы о. Николай принял иноческий постриг, то вполне мог бы достичь высших постов в церковной иерархии — вплоть до архиерейства. Но он предпочел стать приходским священником. В 1897-1898 гг. в ожидании приличной вакансии он состоял надзирателем Владимирской духовной семинарии, а в октябре 1898 г. был рукоположен во священника Ковровской Феодоровской церкви. За всю предшествующую историю Коврова это был самый высокообразованный священник в городе.

Н. А. Преображенский очень скоро показал себя как человек очень деятельный, твердый и властный. Постепенно настоятель Феодоровской церкви распространил свое влияние на весь город. С самого начала служения в Коврове он занял посты законоучителя Ковровского технического железнодорожного училища и Феодоровской двухклассной мужской школы. Позже он стал заведовать как Феодоровской мужской, так и одноименной женской школами. В 1899 г. о. Николай возглавил Ковровское отделение Владимирского епархиального училищного совета, став его председателем. В ведении Н. А. Преображенского оказались все церковно-приходские школы Ковровского уезда. После открытия в Коврове женской гимназии и реального училища о. Николай, помимо прочих своих постов, стал законоучителем и в этих учебных заведениях.

Помимо преподавательской деятельности Н. А. Преображенский ревностно занимался делами своего храма, вникал в повседневный быт и нужды своих прихожан-мастеровых. По церковным праздникам он неукоснительно обходил все дома своего прихода (более 150 домов) и поощрял работников мастерских к трезвому образу жизни, добросовестной работе и развитию внутреннего духовного мира. К пьяницам, лодырям и смутьянам о. Николай относился очень жестко, принародно обличал их, захаживал в их дома и в будни, словно заправский участковый, оставляя однако заблудшим овцам возможность возвратиться к праведной жизни. Рабочих Ковровских мастерских в статьях и книгах, написанных в годы Советской власти, обычно изображали почти исключительно как революционеров-подпольщиков, занятых лишь листовками, маевками, забастовками и изучением произведений Маркса и Ленина. Конечно же, были и такие, но абсолютное большинство рабочих жило тогда совершенно другими заботами. Для них главным было умение хорошо выполнять свое дело, возможность получать сравнительно высокий заработок, когда один мастеровой содержал неработающих стариков-родителей, хозяйку-жену и несколько детей. Люди гордились своим заводом, старались качественно делать порученную работу, а церковь, тоже свою, заводскую, сооруженную на свои же рабочие деньги, считали, и во многом справедливо, лучшей церковью города.

Впервые в Коврове в Феодоровской церкви было устроено калориферное отопление. Котельная, отапливаемая дровами и углем, находилась в подвале храма, поэтому церковный пол был всегда теплым, в отличие от холодных каменных плит других ковровских храмов. Освещение в Феодоровской церкви сделали электрическое, в паникадилах горели лампочки, сделанные в виде свечей. Тогда это было в новинку. По специальному заказу мастеровых был отлит большой церковный колокол, на который для лучшего звону, кроме меди, пошло большое количество серебра. Этот колокол обладал самым чистым и долгим звучанием из всех ковровских колоколов. Его звучный и сильный голос узнавали из любого конца города, и колокол этот также был предметом гордости рабочих железнодорожных мастерских. Всему городу был известен звонарь Феодоровского храма Александр Царев — мастер своего дела.

Освященный в 1875 г. храм с течением времени оказался недостаточно вместительным для все увеличивавшегося числа прихожан. В переполненной церкви порой царили толкотня и давка, как прежде в единственном на весь Ковров городском соборе. В конце 1890-х гг. из-за тесноты и неблагоприятных обстоятельств едва не приключилась трагедия. Вот как передавал обстоятельства этого происшествия автор вышедшей в 1903 г. книги об истории Коврова и Ковровского уезда И. Ф. Токмаков:

«Несколько лет тому назад в Великую субботу над входом в церковь Феодоровской иконы Божией Матери, что при мастерских  Главного Общества российских железных дорог, по распоряжению церковного старосты, г. Дмитриева, поставлена была громадная транспарант-картина, изображавшая Воскресение Христово.

Перед началом пасхальной заутрени, керосиновые лампы картины были зажжены, но человека для наблюдения за горением их оставлено не было. Во время заутрени одна из этих ламп, как предполагают, упала; керосин, брызнувший на деревянные рамы картины, вспыхнул и пламя в один момент охватило все это громадное, пропитанное маслянистыми веществами транспарантное изображение.

Один из молящихся, вышедший в это время на паперть, закричал: «пожар!» и в церкви сделалась суматоха. Народ в паническом страхе бросился к выходу, но увидев над собой громадное пламя, в ужасе остановился. В это время, благодаря предусмотрительности некоторых, были затворены железные двери церкви, и огонь кое-какими имевшимися под руками средствами был потушен. Случай этот вызвал со стороны мастеровых ропот на церковного старосту, неосмотрительность которого нарушила торжественный ход пасхального Богослужения».

По инициативе Н. А. Преображенского в 1900 г. было начато переустройство Феодоровской церкви. Проект нового вида храма утвердил начальник II участка пути и сооружений Московско-Нижегородской железной дороги Н. Коновалов. Предусматривалось возведение с западной стороны обширной пристройки-трапезной, а также притвора и новой четырехъярусной колокольни, увенчанной высоким барабаном с вытянутым наподобие шпиля завершением купола. Внутренний объем храма должен был увеличиться более, чем в два раза. Старую колокольню предполагалось разобрать, а ее материал использовать для фундамента новых построек. Работы продолжались с 1900 по 1904 гг. и были выполнены в полном объеме. Строители отошли от проекта только в верхних ярусах колокольни, сделав ее менее вычурной и более традиционной. Строительство велось, как и прежде, на пожертвования рабочих и служащих Ковровских железнодорожных мастерских и Московско-Нижегородской железной дороги. Имена наиболее ревностных жертвователей были опубликованы на страницах «Владимирских епархиальных ведомостей». Ниже в приложении приводится список самых крупных пожертвований. Активную помощь Н. А. Преображенскому в расширении и перестройке храма оказывал церковный староста в 1900–1902 гг. мещанин Иван Розанов, сам много раз делавший пожертвования и передавший в Феодоровскую церковь три серебряные позолоченные ризы для икон Феодоровской Божией Матери, Св. Николая Чудотворца и Св. Благоверного Великого князя Александра Невского. Преобразившаяся Феодоровская церковь стала вторым по величине храмом Коврова, лишь немного уступая размерами Спасо-Преображенскому собору.

События 1905 г., когда железнодорожные мастерские стали центром возмущения против тогдашних властей, не оставили в стороне и Феодоровскую церковь. Расположенная посреди рабочего поселка, имевшая прихожанами почти исключительно «пролетариат» эта церковь стала своеобразным бастионом в борьбе с приверженцами «великих потрясений». Лишь меньшая часть рабочих была подвержена влиянию левых агитаторов, однако Н. А. Преображенский и в этом видел грядущую угрозу империи и православию. О. Николай в своем стремлении противостоять левым встал на крайне правые позиции, именовавшиеся его противниками не иначе как реакционными. Настоятель Феодоровского храма стал в Коврове одним из лидеров организованного здесь отделения «Союза русского народа», который также возглавили земские начальники Н. В. Култашев и Н. М. Маньков, купцы А. А. Апарин и Г. М. Сазонов, ковровский городской голова В. Д. Мытарев и его заместитель И. Н. Шкинев. Наиболее образованный, талантливый проповедник и оратор Н. А. Преображенский являлся, по сути, главным идейным вдохновителем ковровских «союзников». В 1906 г. им удалось выиграть в рамках Коврова выборы в I Государственную Думу: в выборщики по городу (тогда выборы были многоступенчатыми) прошли исключительно представители правых, в том числе и сам о. Николай. Однако, уже выборы во II Думу они проиграли, уступив партии «народной свободы» (кадетам) по всем статьям.

Неизвестно, как относилась к политическим увлечениям Н. А. Преображенского епархиальное начальство, но его пастырскую деятельность оно ценило весьма высоко. Еще 19 января 1904 г. он был награжден скуфьей, 6 мая 1911 г. — наперсным крестом, 3 февраля 1912 г. — орденом св. Анны III ст., а в 1915 г. пожалован в сан протоиерея.

О. Николай активно работал и в рамках епархии. Он был членом Владимирского отдела Императорского Православного Палестинского общества, избирался депутатом от Коврова на духовные съезды. 9 декабря 1904 г. именно он от лица Коврова поднес поздравительный адрес архиепископу Владимирскому и Суздальскому Сергию по поводу 50-летия служебной деятельности последнего. Н. А. Преображенский с 14 мая 1899 г. состоял действительным членом Владимирской ученой архивной комиссии и передал в ее музей свое собрание старинных монет. В начале сентября 1913 г. настоятель Феодоровской церкви принимал в своем храме митрополита Московского и Коломенского Макария (Невского), посетившего Ковров по пути на свою родину — село Шапкино Ковровского уезда. В доме о. Николая митрополит обедал и ночевал. Во время I мировой войны Н. А. Преображенский вел большую работу по сбору пожертвований для солдат действующей армии среди своих прихожан. Особенно распространен был обычай посылать на фронт подарки к празднику св. Пасхи. Так, в 1916 г. рабочие Ковровских железнодорожных мастерских под руководством протоиерея Преображенского собрали на пасхальные подарки сумму в 1135 рублей — весьма немалую по тем временам. Подарки были отправлены в 217-й Ковровский пехотный полк, командир которого флигель-адъютант полковник Поливанов писал в Ковров: «От лица Ковровского полка приношу сердечную благодарность всем вам, железнодорожным мастеровым, за присланные подарки. Мы все очень тронуты и с глубоким уважением относимся к проявленной вами заботе о чинах полка, тем более это ценно, что вы уделяете не от своего избытка, а от заработка, полученного тяжелым трудом. Это доброе внимание каждый солдат чувствует и не забудет никогда».

Н. А. Преображенский не принял октября 1917 г., насколько возможно он отстаивал права Церкви перед новой Советской властью. В январе 1918 г., когда Церковь декретом Совнаркома была отделена от государства, протоиерей Преображенский возглавил крестный ход в центре Коврова в поддержку гонимого православия. В марте 1919 г. патриарх Тихон наградил о. Николая наперсным крестом с украшениями за ревностную пастырскую деятельность. Большевики также «оценили» заслуги Н. А. Преображенского, припомнили протоиерею его крайне консервативные убеждения. В их глазах он был вдвойне «контра» — во-первых, поп, а во-вторых, крайне реакционный «служитель культа». Про Преображенского говорили, что он-де шпионил за революционерами при «проклятом царизме». О. Николай не умел, а скорее всего и не хотел приспосабливаться к новой ситуации. Возможно, именно поэтому Феодоровская церковь, где он был настоятелем, стала первой мишенью для властей, которым натерпелось закрыть все храмы в Коврове. В итоге 28 августа 1924 г. президиум Ковровского уездного исполнительного комитета Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов принял решение о закрытии Феодоровской церкви и о передаче ее здания под клуб для рабочих железнодорожных мастерских. В начале сентября того года церковь в честь Феодоровской иконы Божией Матери была закрыта, просуществовав в качестве храма всего лишь 49 лет. Протоиерей Н. А. Преображенский вскоре был арестован. После длительного заключения он погиб в одном из северных лагерей в конце 1930-хх гг. Сидевшие вместе с ним люди рассказывали, что о. протоиерей был посажен конвоирами в карцер, где его затравили собаками. Только в годы «перестройки» «служитель культа» Н. А. Преображенский был посмертно реабилитирован.

За свою историю Феодоровская церковь имела двух настоятелей, а диаконом при них все это время, около 50 лет, служил Василий Евграфович Ставровский. Родился он в 1842 г. в семье дьячка села Ставрово Владимирского уезда Евграфа Васильевича Ставровского. В 1864 г., не закончив Владимирскую духовную семинарию, Василий Евграфович был посвящен во диакона в село Арефино Муромского уезда, где и прослужил до 1875 г., когда перешел на место псаломщика при Феодоровской церкви г. Коврова. Будучи диаконом в Арефино, В. Е. Ставровский в течение 7 лет учительствовал в Багратионо-Арефинском сельском училище и 5 лет состоял ризничим и библиотекарем церковной библиотеки. За это время он неоднократно получал благодарности епархиального начальства. В 1875 г. Василий Евграфович перешел на диаконское место в ковровский новопостроенный храм. Здесь он продолжал и учительскую деятельность: сначала как учитель 1-го приготовительного класса Ковровского технического железнодорожного училища, а затем как законоучитель начального при Ковровских железнодорожных мастерских училища После преобразования этого училища в двухклассную церковно-приходскую школу В. Е. Ставровский и там стал преподавать Закон Божий, а затем и чистописание. За отличную службу ему в 1879 г. было преподано благословение Св. Синода, а в 1892 г. за старание о благолепии церкви и порядке в ней он удостоился благодарности архиепископа Владимирского и Суздальского Феогноста. 3 февраля 1902 г. он удостоился высокой и редкой для диакона награды: за усердное исполнение в течение 25 лет обязанностей по обучению в народных школах Василий Евграфович получил орден Св. Анны III ст.

11 апреля 1914 г. в Коврове прошли необычные торжества — отмечался юбилей 50-летней службы диакона В. Е. Ставровского. В этот день в Феодоровском храме при большом стечении прихожан была отслужена Божественная литургия. Литургию совершали настоятель храма священник Н. А. Преображенский и многочисленные родственники юбиляра — священники и диаконы Владимирской епархии. По окончании литургии благодарные прихожане, ценя честное полувековое служение диакона Ставровского, преподнесли ему икону Феодоровской Божией Матери. Тогда же архипастырское благословение старцу было передано его родным братом, регентом архиерейского хора Алексеем Евграфовичем Ставровским. После этого в храме отслужили молебен. По окончании церковной службы Василий Евграфович, духовенство и сослуживцы юбиляра отправились в дом диакона, который стоял окруженный зеленью на горке напротив ковровского вокзала. Там им была предложена торжественная трапеза. Служба диакона В Е. Ставровского в Феодоровской церкви продолжалась вплоть до его кончины в 1923 г. в возрасте 81 года.

Кроме священника и диакона в причте Феодоровской церкви находился и псаломщик. Первым эту должность с 18 мая по 23 декабря 1875 г. занимал Каллистрат Быстрицкий, а затем до 1897 г. В. Е. Ставровский, а с 1897 по 1924 гг. Федор Ефимович Соловьев. Один из сыновей Ф. Е. Соловьева Александр служил табельщиком в железнодорожных мастерских, а другой — Иван учительствовал в Феодоровской церковно-приходской школе.

После закрытия Феодоровской церкви в сентябре 1924 г. там был устроен клуб железнодорожных мастерских, по решению рабочих получивший имя скончавшегося в январе того года вождя мирового пролетариата В. И. Ленина. Иконостас был разломан при помощи учеников местного ФЗУ, колокола сбросили на землю и отправили на переплавку. Только самый большой колокол, где серебра было едва ли не больше чем меди, не подошел для плавки и его заброшенные обломки еще долгое время напоминали о варварском разорении храма. Тогда же были разобраны колокольня и барабан церковного купола. Открытие нового клуба было приурочено к празднику 7 ноября 1924 г. На это торжество приезжал из Москвы тогдашний нарком путей сообщения Ян Эрнестович Рудзутак, чье имя получил ковровский железнодорожный техникум, устроенный на базе бывшего технического училища. На открытии клуба произнес речь и Николай Николаевич Широков, старый большевик, занимавший позже некоторое время пост директора экскаваторного завода и получивший на склоне лет орден Ленина и звание почетного гражданина Коврова. Однако, клуб просуществовал в здании бывшей церкви очень недолго. Как говорили бывавшие в этом клубе современники, акустика этого помещения оказалась крайне неподходящей, «Звук в горло лез», — так выражались они. К тому же на прежний храм положили глаз военные Ковровского гарнизона. В мае 1929 г. они добились передачи бывшей Феодоровской церкви под учебный пункт 14-й пехотной дивизии, стоявшей в Коврове. Вплоть до Великой Отечественной войны в бывшем церковном здании размещался городской допризывный пункт. В войну оттуда уходили на вокзал для отправки на фронт вновь сформированные воинские части. Тогда же была разобрана на дрова деревянная церковная ограда. В послевоенное время в бывшей церкви поместилась база промторга. Торговые и складские помещения в прежнем церковном здании, обезображенном недавними пристройками, размещаются и по сей день. Сегодня они являются собственностью города и сдаются в аренду. В бывшей церкви находится мелкооптовая база ТОО «Возрождение». Работающие там люди ничего не знают об истории Феодоровского храма и не считают его историческим памятником. Между тем во вновь утвержденном перечне памятников истории и культуры г. Коврова, находящихся на государственной охране, фигурирует и здание бывшей Феодоровской церкви.

В начале 1990-х гг. руководство Ковровского экскаваторного завода по инициативе директора В. А. Бабичева предприняло некоторые шаги к восстановлению Феодоровской церкви. Был составлен эскизный проект восстановления храма и начато выполнение рабочего проекта. Однако, для предприятия наступили не лучшие времена. Несмотря на то, что нынешнее руководство ЗАО «КЭЗ» во главе с директором В. В. Стругинским по прежнему неравнодушно к судьбе прежней заводской церкви, вопрос о ее возрождении остается открытым.

 

Фролов Н. В., Фролова Э. В.
Церковь в честь Феодоровской иконы Божией Матери при Ковровских железнодорожных мастерских,— Ковров, БЭСТ-В, 1998 — 32 с.: илл.